Плакать на кладбище запрещали»
— Люди пустили слух, что нашу деревню снова будут заселять, и мы вернулись в Брагин. Думали, что оттуда в Сперижье будет проще переезжать. Ведь мы же до аварии там новый дом построили и только пять лет в нем прожили, — сетует Татьяна Петровна.
Василий Игнатенко служил в пожарной части в Москве. После армии пошел работать пожарным. Его часть находилась в городе Припять, примерно в пяти километрах от Чернобыльской АЭС
Ликвидаторы: как разгребали последствия аварии на Чернобыльской АЭС
Но, несмотря, на обилие новейшей техники, главной движущей силой процесса были люди: специалисты и простые работники, которые своими руками исправляли последствия этой чудовищной катастрофы, не давая разрастись ей до мирового масштаба. Именно они получали свои страшные дозы радиации, хронические болезни, проблемы на всю оставшуюся жизнь. Основная часть работ была выполнена в 1986—1987 годах, в них приняли участие примерно 240 тысяч человек. А всего «чернобыльцами» могут считать себя почти 7 миллионов жителей бывшего Советского Союза.
Верхний слой земли снимали с помощью бульдозеров с «бронированными» усечёнными кабинами только для водителей. Кабины укрыты листовой броней, с маленькими освинцованными оконцами, несколько огромных зеркал заднего обзора установлены на радиаторе, двери и переднем бампере. Позднее стали применять и радиоуправляемые машины советского и японского производства.
Ликвидаторы аварии на ЧАЭС: мы просто работали, никто не отказывался
На ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС, произошедшей ровно 32 года назад, работали военные и гражданские специалисты со всего Советского Союза, статус ликвидатора Чернобыльской аварии в разное время получили более 600 тысяч человек.
По его мнению, ошибки в организации работ в таких случаях неизбежны: подобная авария случилась в первый раз, и никто не имел соответствующего опыта работы, поэтому наладить процесс дезактивации реактора получилось не сразу.
Как умирал ликвидатор аварии на Чернобыльской АЭС: монолог вдовы
Не помню дороги… Будто очнулась, когда увидела его мать: «Мама, Вася в Москве! Увезли специальным самолетом!» Но мы досадили огород (а через неделю деревню эвакуируют!) Кто знал? Кто тогда это знал? К вечеру у меня открылась рвота. Я — на шестом месяце беременности. Мне так плохо… Ночью снится, что он меня зовет, пока он был жив, звал меня во сне: «Люся! Люсенька!»
Съехались все… Его родители, мои родители… Купили в Москве черные платки… Нас принимала чрезвычайная комиссия. И всем говорила одно и то же, что отдать вам тела ваших мужей, ваших сыновей мы не можем, они очень радиоактивные и будут похоронены на московском кладбище особым способом. В запаянных цинковых гробах, под бетонными плитками. И вы должны этот документ подписать… Если кто-то возмущался, хотел увезти гроб на родину, его убеждали, что они, мол, герои и теперь семье уже не принадлежат. Они уже государственные люди… Принадлежат государству. Сели в катафалк… Родственники и какие-то военные люди. Полковник с рацией… По рации передают: «Ждите наших приказаний! Ждите!» Два или три часа колесили по Москве, по кольцевой дороге. Опять в Москву возвращаемся… По рации: «На кладбище въезд не разрешаем. Кладбище атакуют иностранные корреспонденты. Еще подождите». Родители молчат… Платок у мамы черный… Я чувствую, что теряю сознание. Со мной истерика: «Почему моего мужа надо прятать? Он — кто? Убийца? Преступник? Уголовник? Кого мы хороним?» Мама: «Тихо, тихо, дочечка». Гладит меня по голове… Полковник передает: «Разрешите следовать на кладбище. С женой истерика». На кладбище нас окружили солдаты… Шли под конвоем… И гроб несли… Никого не пустили…
LJ Magazine
Выйду из палаты в коридор… И иду на стенку, на диван, потому что я их не вижу. Говорю дежурной медсестре: «Он умирает». — Она мне отвечает: «А что ты хочешь? Он получил тысяча шестьсот рентген, а смертельная доза четыреста. Ты сидишь возле реактора». Все мое… Все любимое.
Семь часов… В семь часов мне передали, что он в больнице. Я побежала, но вокруг больницы уже стояла кольцом милиция, никого не пускали. Одни машины «Скорой помощи» заезжали. Милиционеры кричали: машины зашкаливают, не приближайтесь. Не одна я, все жены прибежали, все, у кого мужья в эту ночь оказались на станции. Я бросилась искать свою знакомую, она работала врачом в этой больнице. Схватила ее за халат, когда она выходила из машины: «Пропусти меня!» — «Не могу! С ним плохо. С ними со всеми плохо». Держу ее: «Только посмотреть». «Ладно, — говорит, — тогда бежим. На пятнадцать-двадцать минут». Я увидела его… Отекший весь, опухший… Глаз почти нет… «Надо молока. Много молока! — сказала мне знакомая. — Чтобы они выпили хотя бы по три литра». — «Но он не пьет молоко». — «Сейчас будет пить». Многие врачи, медсестры, особенно санитарки этой больницы через какое-то время заболеют… Умрут… Но никто тогда этого не знал…
Врачи Боткинской больницы вернули зрение ликвидатору аварии на Чернобыльской АЭС
Офтальмологи ГКБ имени С.П. Боткина вернули зрение 62-летнему мужчине, который принимал участие в ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС. Последние пять лет он прожил в полной слепоте — другие больницы отказывались брать пациента, опасаясь серьезных осложнений.
«Операцию провел хирург-офтальмолог Евгений Дедюев, он специализируется на нестандартных и осложненных случаях в офтальмохирургии. К счастью, результаты операции превзошли ожидания и врачей, и пациента! Уже через несколько часов после хирургического вмешательства, сняв повязку с глаза, пациент снова обрел возможность видеть!», — говорится на странице Боткинской больницы в соцсетях.
В Москве в годовщину катастрофы на Чернобыльской АЭС собрались ликвидаторы радиационной аварии
«Помни ради будущего». В Москве в годовщину катастрофы на Чернобыльской АЭС собрались участники и ликвидаторы радиационной аварии. Встреча проходила в небольшом музее, который уже 10 лет собирает архивные фотографии и документы тех событий. Сотрудники белорусского посольства в Москве передали в дар музею снимки из последней экспедиции в зону отчуждения.
В ликвидации последствий аварии участвовало более 600 тысяч человек. Радиационное облако разнесло радиоактивные материалы по большей части Европы. Больше остальных пострадали территории Украины, Беларуси и России.
Ликвидаторы аварии на ЧАЭС рассказали о первых днях после катастрофы (7 фото)
Первого мая об аварии на ЧАЭС объявили по телевидению. С нас никакой подписки о неразглашении не брали. Вообще, такого масштаба техногенную катастрофу было бы невозможно скрыть даже в глухое сталинское время, потому что это связано с большим людским и финансовым резервом, большим отселением народа, радиация частично попала на Запад.
Это было воскресенье, нас подняли по тревоге. Кто был в парадной форме одежды, кто в чем — сели на вертолеты и в два часа дня улетели. Сели в Чернигове через два с половиной часа, на аэродроме бывшего Черниговского авиационного училища летчиков. Там мы заправились и полетели уже в город Чернобыль, это около 30 километров от Припяти, где находится сама станция. И уже только там узнали, что случилась беда очень большая, и увидели, что народ большими автобусами эвакуируют из Припяти.
×
Ликвидатор аварии на чаэс в 1988 году льготы
Итак, какие же это нововедения? Начнем с плохого. Законом №68-ФЗ от 06.04.15г. законодатели на год отменили действие той части 5 статьи закона №1244-1, что предусматривает ежегодную индексацию всех выплат чернобыльцам. Таким образом, все льготы компенсационного характера будут предоставлены получателям в суммах, утвержденных соответствующими нормативными актами на 2022 год.
- Какие положены льготы пенсионерам МВД?
- Кому положены льготы на проезд в электричках?
- Льготы пенсионерам на проезд в общественном транспорте
- Какие льготы положены афганцам?
- Какие есть льготы у награжденных знаком «Отличник Советской Армии»?
Ликвидация чернобыльской аварии (17 фотографий)
Однажды ночью в наряде на посту у входа (отряд уже спал, а мы еще сидели с Игорем) по до мною зашатался стул. Смотрю на Игоря — он на меня. — Стул шатается! — И у меня! Выскакиваем с ним на улицу, смотрим в сторону ЧАЭС — тихо, темно. Немного успокоились, но, как то жутковато, вдруг взрыв был. Как оказалось — было землетресение на юге, до нас докатилось 2-3 балла.
Медицина. У нас на 50 человек был свой врач и фельдшер. Перед выездом прошли медкомиссию, на ней некоторые «откосили» по здоровью. В зоне брали кровь два раза за месяц, давали йод, поливитамины. Воду для кухни возили из чистой зоны во флягах, для питья в ящиках в коридоре стояли бутылки с «Ессентуками» и «Боржоми». Эти девушки у нас брали кровь.
Где Больница В Москве Где Лежали Ликвидаторы Чернобыльской Аварии
Родился в 1951 году в Казахстане.
Леонид Телятников был специалистом первого класса. В день аварии он был в отпуске – выйти на работу он должен был только с 28 апреля. И никто бы не упрекнул майора, если бы в ту ночь его бы не было на АЭС.
Непосредственный начальник пожарных расчетов, приписанных к ЧАЭС, он прибыл на место аварии вскоре после Правика и Кибенка и взял на себя командование. Был в первых рядах тушивших пожар.
Младший сержант военизированной пожарной части, старший пожарный. Прибыл в составе отряда Владимира Правика, в числе первых на автонасосе. В числе первых вместе с Петровским забрался на крышу машзала. Вместе с ним и Прищепой боролись с огнем до пяти утра. Зал был уже практически разрушен, плиты держались с трудом, ходить по ним было опасно.
Как ликвидаторов Чернобыльской аварии обманывали с дозами облучения
Так же и пленочные дозиметры за первые часы работы станции. Все прекрасно знали, что пленки засвечены (радиацией) и по трекам можно было определить полученные дозы. Начальство собрало их в большой мешок, и пленки исчезли в неизвестном направлении. Дозиметрия тогда велась таким способом, что невозможно достоверно установить предел доз, полученных людьми.
Он также говорит, что всем людям предлагали закрыть форточки, окна. Вранье. Не было этого. Улицы поливали какой-то жидкостью, а дети бегали и норовили попасть под этот «душ». То есть, делалось все, чтобы люди не знали о том, что произошло на АЭС.
Ликвидаторы ЧАЭС
Те, кто поумнее, сделали себе «фиговые листья», который они вставили между двумя слоями нижнего белья. Также делали свинцовую кепку, которую они носили в качестве головного убора, и свинцовую подошву, которую вставляли в сапоги.
Специальные планы складывали медленно. Военные транспортные средства для удаления препятствий и бульдозеры начали выравнивать сильно облученные и обугленные лесные угодья, которые когда-то были зелеными растениями.
Валерий Ходемчук, старший оператор Чернобыльской АЭС
Он умрёт в шесть утра от ожогов, немыслимой доли радиации и перелома позвоночника. Находясь в шоке от боли, будучи в сознании, он постоянно твердил: «Там Валера…». Речь шла о его товарище и одногодке Валерии Ходемчуке.
Валерий был заботливым сыном, регулярно навещающим мать, проживающую в селе Крапивное Киевской области, на его малой родине. Весна – время, когда традиционно сельчане сажают картошку, поэтому после смены утром в субботу вся его семья вместе с детьми планировала отправиться на помощь Анне Исааковне в сельскохозяйственных работах.
Рассказ жены пожарного-ликвидатора катастрофы на Чернобыльской АЭС
… Мы недавно поженились. Еще ходили по улице и держались за руки, даже если в магазин шли… Я говорила ему: «Я тебя люблю». Но я еще не знала, как я его любила… Не представляла… Жили мы в общежитии пожарной части, где он служил. На втором этаже. И там еще три молодые семьи, на всех одна кухня. А внизу, на первом этаже стояли машины. Красные пожарные машины. Это была его служба. Всегда я в курсе: где он, что с ним? Среди ночи слышу какой-то шум. Выглянула в окно. Он увидел меня: «Закрой форточки и ложись спать. На станции пожар. Я скоро буду».
На следующий день, когда я пришла, они уже лежали по одному, каждый в отдельной палате. Им категорически запрещалось выходить в коридор. Общаться друг с другом. Перестукивались через стенку… Точка-тире, точка-тире… Врачи объяснили это тем, что каждый организм по-разному реагирует на дозы облучения, и то, что выдержит один, другому не под силу. Там, где они лежали, зашкаливали даже стены. Слева, справа и этаж под ними… Там всех выселили, ни одного больного… Под ними и над ними никого… Три дня я жила у своих московских знакомых. Они мне говорили: бери кастрюлю, бери миску, бери все, что надо… Я варила бульон из индюшки, на шесть человек. Шесть наших ребят… Пожарников… Из одной смены… Они все дежурили в ту ночь: Ващук, Кибенок, Титенок, Правик, Тищура. В магазине купила им всем зубную пасту, щетки, мыло. Ничего этого в больнице не было. Маленькие полотенца купила… Я удивляюсь теперь своим знакомым, они, конечно, боялись, не могли не бояться, уже ходили всякие слухи, но все равно сами мне предлагали: бери все, что надо. Бери! Как он? Как они все? Они будут жить? Жить… (Молчит). Встретила тогда много хороших людей, я не всех запомнила… Мир сузился до одной точки… Укоротился… Он… Только он… Помню пожилую санитарку, которая меня учила: «Есть болезни, которые не излечиваются. Надо сидеть и гладить руки».
